|
Он родился в 1931 году. Окончил юридический факультет МГУ. Карьера следователяначалась в райотделе милиции. Потом позвали в МУР - на его счету десятки и десятки раскрытых порой кровавых, преступлений. Начал писать. И настал день, когда решил целиком посвятить себя литературе. Братья Вайнеры (у Георгия тоже юридическое образование) - признанные мастера детективного жанра – часто выступают как соавторы. Романы, пьесы, сценарии для кино и телевидения... «Часы для мистера Келли», «Ощупью в полдень», «Визит к минотавру», «Эра милосердия», «Нелюдь, или в раю запрещена охота», «Петля и камень в зеленой траве», «Лекарство против страха», «Евангелие от палача»... И, конечно, «Место встречи изменить нельзя». Фильм с Владимиром Высоцким в главной роли стал культовым на все времена. Произведения братьев Вайнеров изданы в 42 странах миллионными тиражами.
- В одном из своих интервью вы сказали, что человеку не уйти от своего детства и что детство остается в нас навсегда. Скажите, пожалуйста, а каким было ваше детство, в какой семье вы родились, кто оказал на вас наибольшее влияние? Ваши самые острые детские воспоминания? - Воспоминания? Арест отца, первый фотоаппарат, первая поездка на мотоцикле (кстати, страсть к фотографированию и мотоциклу сохранилась до сих пор). Мы с младшим братом Георгием выросли в замечательной семье, где все очень любили друг друга. Мама была учительницей, а отец - простой рабочий, шофер. Чистый пролетарий с образованием, которое он кокетливо обозначал в анкете как один класс. Но, по моим данным, отец и одного класса не кончил. И хотя газеты все-таки читал, наши книги предпочитал выслушивать в пересказе мамы. Больше всего обрадовался, когда появился первый фильм, потом телевизионный фильм, спектакли, радиоспектакли - тут он наслаждался в полной мере, общаясь с нашим творчеством без посредников. Он был очень умным человеком. Несмотря на формальную необразованность, обладал широчайшими знаниями, потрясающим кругозором. И мудростью. Всем лучшим в себе я обязан отцу, его доброте, да и вообще человеческой красоте. Я был подростком, когда его арестовали, обвинив в контрреволюции. Понимаю, это прозвучит странно, но, к счастью, шла война и его быстренько освободили и отправили на фронт. Отец никогда не занимался целенаправленно нашим воспитанием, как впрочем и мама. Они были до такой степени загружены, что казалось, дети росли, как чертополох. Но мы видели, как они живут, как поступают в том или ином случае, как относятся к людям. Наверное, это и есть воспитание. - А где вы жили, в каком районе Москвы? - Родился-то, как и мой брат, в Марьиной Роще. Но в сознательном состоянии очнулся уже на Сретенке, на Рождественском бульваре, где и прошли отрочество и юность. Очень московский район. У нас был большой двор и множество сверстников. И знаете, за исключением четверых ребят (включая нас с братом), все побывали в тюрьме. Володя Крылов, сын генерала, летчика-героя, тоже стал летчиком - замечательный человек. Валя Кирьянов - учителем, педагогом, он всегда этого хотел. А все остальные сидели, выходили, снова сидели. И очень старались приобщить нас с братом к своему характерному ремеслу. Только мы не хотели. Причем за этим не было никакого идеологического обоснования. Просто не хотели и все. Мне было интересно учиться в школе (я получил золотую медаль), а не лазать по карманам и чужим квартирам. Бандитизма-то настоящего тогда еще было немного. Бандитизм только «подрастал». В общем, чаша сия нас миновала. Естественно у нас, как у большинства детей военного времени, жизнь была полуголодной, нищенской. Но мы не обращали на это никакого внимания. Я очень рано научился фотографировать, ездить на мотоцикле и был этим счастлив, как и первой любовью. Жизнь казалась прекрасной, несмотря на то, что суфле выдавали по талонам. Суфле - такая невероятная жидкость, полугустая, один Господь ведает, из чего оно состояло, но было съедобно и весьма вкусно. А вот мечта моя не сбылась. Хотел стать летчиком, поступил в военное авиационное училище, но произошел несчастный случай, пришлось выбрать более гражданскую профессию. Оперативная работа в уголовном розыске и стала моими «мирными» днями. - Аркадий Александрович, вы хорошо помните свое первое дело? - Конечно. Хотя оно и тогда по своей фабуле меня не слишком волновало. Я работал в Кунцеве следователем. И вдруг в районе поднялась жуткая паника - на территории автобазы «разули» сразу несколько грузовиков. Колеса как испарились. Ну и что страшного? Я тогда еще не знал тонкостей нашей службы, но мне разъяснили. Кража пришлась на 28 февраля, последний день месяца. А в отделении милиции за весь февраль не было зарегистрировано ни одного преступления. По свежим следам поймать преступников не удалось… По тогдашней статистике и отчетности получалось, что у милиции стопроцентная «нераскрываемость» преступлений. Не просто плохо работали, а не работали вообще. Потому что все преступления, которые случились, не раскрыты. То, что «оно» одно - лишь повод для шуток. Но шутки, к слову сказать, могли плохо кончиться. Короче, меня бросили на это дело. И мы достаточно быстро вышли на шайку мальчишек, подростков, которые промышляли всевозможными кражами. Не брезговали ничем, брали все, что плохо лежит. Вот подвернулись колеса, а на стройке - приготовленные для установки батареи, в колхозе сметаны стога сена - сено тоже годится, его можно продать любому крестьянскому хозяйству и т. д. Мы взяли сначала двоих, потом еще двоих, и, наконец, главу шайки, раскрыли свыше сорока их преступных деяний. Они были арестованы, осуждены по всей строгости тогдашних законов. Потом были сотни дел от самых кровавых до комичных, если, конечно, можно говорить о комичности уголовного преступления. Думаю, что можно, просто для этого надо обладать хорошим чувством юмора. За время службы я получил свыше сорока всяких наград, в том числе и правительственных, за как бы корифейскую работу. А самые интересные дела - они в моих книгах, сценариях, в основном все из личного опыта. - Вы работали в МУРе в 60-х. Много ли было тогда преступлений, связанных с наркотиками? - Практически их не было. Припоминаю только один случай, когда у меня в сейфе хранилось два килограмма спрессованной, аккуратно упакованной анаши. Кажется, изъяли у какого-то дилера. Помню, что она все время терзала мое воображение и я все-таки попробовал ее вместе с опытными экспертами. Мне было очень интересно, что же в ней привлекательного, как она действует. Не то чтобы я стремился к предполагаемому удовольствию. Я к этому всегда спокойно относился и умел извлекать из жизни радость совершенно естественными способами. Но было интересно. Да только мой организм, видимо, оказался к наркотикам не приспособлен, словом, никакой реакции. И в то время были наркоманы - они всегда есть, но во всяком случае никому и в голову не приходило жарить зелье, делать чеки, колоть себя в вену грязными иглами. Тогда в этом смысле, можно сказать, у нас была идиллия, как и во всем мире. Потом все взорвалось, наркотики просто хлынули из Колумбии, из Афганистана, из нашей Средней Азии. Сейчас, кажется, не осталось ни одной страны, не обеспокоенной наркопроблемой, ни одной территории, свободной от этого зла. - В те годы, в ваше муровское время раскрываемость преступлений была более высокой, чем сейчас? - Более высокой. Но и преступлений сейчас совершается во многие разы больше. Тот самый случай, когда количество переходит в качество. Мой учитель юриспруденции, логик, академик Строгович говорил, что нераскрываемых преступлений не бывает. Бывают преступления, которые конкретному следователю не удается раскрыть. Мой большой опыт категорически подтверждает эту мысль. Сейчас мало кто озабочен действительно интенсивной, целенаправленной работой по раскрытию преступлений. Не раскрыли, ну и не раскрыли, и Бог с ним. Раньше за это очень строго спрашивали, сейчас, по всей видимости, гораздо меньше. Прежде считалось, не сумел раскрыть, значит, ты виноват. Хотя у твоей неудачи могли быть более чем объективные причины. Никто с этим не считался. Выводился ежемесячный процент раскрываемости, тот самый, о котором я говорил вначале. От него зависела твоя карьера целиком и полностью, что, конечно, вело и к липе. Но она имеет место быть и сегодня. Скажем, преступление не зарегистрировали, стало быть его не было, и с тебя никто не спросит. Нужны, очевидно, более гибкие схемы, чтобы исполнитель не был вынужден липовать, обманывать. Генеральный прокурор в своей недавней речи уделил особое внимание тому, что в органах МВД, в милиции, громадное количество преступлений не фиксируется, то есть как оно было, так и осталось. Правда, масштабы липы неизмеримо больше.
И этому есть объяснение. Мы ведь радикально изменили ход развития общества. Позволю себе сравнение. Была у нас когда-то знаменитая спортсменка, чемпионка мира, бегала на коньках побеждала всех и вся. И однажды она мчалась на очередных соревнованиях и... упала. Но встала, не потеряв самообладания, духа и воли к победе. Вскочила и помчалась с прежней скоростью, только… в противоположном направлении! С нашим обществом произошло то же самое. Примерно двенадцать лет тому назад мы упали, поднялись, и... помчались, но совсем не в правильном направлении. Мы добились свободы, которая очень быстро превратилась в анархию. Никто из демократов не мечтал об анархии, она никогда не была для подавляющего большинства людей идеалом общественного устройства. При анархии человек свободен от всего и от запретов на совершение вредных для других людей поступков тоже. В итоге у нашего общества миллион проблем. И одна из самых серьезных - незаконный оборот наркотиков. Его масштабы так велики, что российские наркоманы не в состоянии освоить те тонны наркотических веществ, которые поступают к нам с востока. Для многих преступных корпораций наша страна превратилась в транзит на пути в Европу. - Многие наши читатели полагают, что главная беда в том, что слишком много организаций, советов, комиссий, занимаются проблемой наркомании, но как лебедь, рак и щука… Нет единой государственной политики... - Возможно. Но у нас, по крайней мере, есть единая государственная идеология в этом вопросе. Государство однозначно является ярым противником незаконного оборота наркотиков. Лично я придерживаюсь самой жесткой точки зрения и полагаю, что наше законодательство слишком мягкое по сравнению с опасностью, которую, надеюсь, мы осознали. Если бы зависело от меня, если бы президент меня послушал, мы бы перешли буквально к высшим мерам наказания за наркоторговлю - без права на амнистию, на условно-досрочное освобождение и тому подобное. Слезливые доводы о том, что участники преступного процесса становятся наркодилерами не потому что они злодеи, а из-за нищенской жизни, из-за кучи детей, на меня бы не подействовали. Я убежден, что подобные преступления, нельзя оправдать бедностью и тяжелыми обстоятельствами. Помните? - «Вор должен сидеть в тюрьме». У нас ведь считают, что бедные девушки проституцией занимаются тоже от нищеты – из-за желания иметь красивые сапоги выходят, бедняги, на панель. А я уверен, что проституция имеет своим началом характер данной женщины, ее склонность к подобному образу жизни. Профессионалкой она становится потом. То же самое и с наркотиками. Если я могу за определенную незначительную мзду убедить кого-то стать наркокурьером, то, чуть увеличив эту мзду, я могу уговорить такого человека стать киллером. Убивать при помощи порошка, чека или из пистолета - не вижу принципиальной разницы. На месте нашей верховной власти я бы ужесточил ответственность, не побоявшись обвинений не только в нарушении прав человека, но, если хотите, и в азиатской жестокости. Речь идет о спасении миллионов ни в чем неповинных людей главным образом молодых, и за ценой стоять не надо. - Моя коллега как-то смотрела очередной сериал, ей нравился актер, который играл милицейского начальника. На минутку вышла на кухню, а когда вернулась, то увидела, что он уже не милиционер, а преступник. Она даже вскрикнула от неожиданности. Муж рассмеялся, да я же переключил канал… - Один и тот же актер одновременно в двух ипостасях, но всегда при оружии. Из вечера в вечер на всех телевизионных каналах стреляют, убивают, воруют, обманывают, блудят… Очень опасно. В какой-то мере это ответ производителей на потребности невоспитанного потребителя. Пришло новое поколение зрителей. Я бы вспомнил Гертруду Стайн. Потерянное поколение обездоленных. Они не воспитывались в добром консервативном духе, они мало читали или не читали вовсе, не очень образованы. Насилие, стрельба им представляются привлекательными. У них нет ценностей, которые можно было бы противопоставить этому интересу. А средства массовой информации тиражируют такой стиль жизни. Не только телевидение, но и газеты, журналы, для которых самый рейтинговый материал - всегда о преступнике и преступлении. В слове воспитание есть не только положительный, но и отрицательный заряд. Жестокость на экране воспитывает жестокость, склонность подражать новым героям. Помните успех «Бригады»?
Вернусь к сериалам. Они учат, как совершать преступления, объясняют кадр за кадром, какие из них могут быть наиболее выгодны и успешны, как скрыть следы. И невольно получается, что ничего плохого в преступных деяниях нет. Граждан многомиллионной страны превращают в безнравственное аморальное болото. Я уповаю лишь на способность человеческого общества к саморегулированию. Когда оно достигает критической черты, включаются некие, лично мне неизвестные механизмы и начинают тормозить движение в «никуда». Слабая, неопределенная во времени надежда. Конечно, многое зависит от личностей тех, кто борется с криминалитетом, естественно, и с незаконным оборотом наркотиков. Кто как не ваши читатели, в курсе дела. Организована специальная служба, она действует и небезуспешно. Я больше знаю Московское управление Госнаркоконтроля, знаю, что возглавляют его профессионалы высокого класса. А ведь как руководитель отряда себя поведет, так отряд и будет действовать. Начальник Управления генерал-лейтенант полиции Виктор Хворостян и его заместитель генерал-майор полиции Василий Сорокин - чрезвычайно активные и небезразличные люди. Я хорошо знаком с начальником отдела Управления, который занимается профилактикой, полковником Алексеем Симоновым, знаю как много работает вся команда. Я уже говорил: трудно лечить отдельно руку, если страдает весь организм, но это не означает, что надо сдаваться. Очень надеюсь, что, несмотря на мой некоторый пессимизм в целом, на практике мы будем иметь гораздо лучшие результаты, чем имели раньше. Статистика в известной мере это подтверждает. Я от всей души желаю успеха им и тысячам неизвестных мне сотрудников - пусть простят мне излюбленное писательское выражение, - санитарам леса, которые жертвуют нередко здоровьем, а иногда и жизнью не корысти ради. - И последнее, Аркадий Александрович, может быть, вы что-то хотите сказать нашим читателям? - Если в ваш дом пришла беда и ребенок (он и в 16 и в 40 лет для вас все равно ребенок) пристрастился к зелью, не спешите кого-то обвинять, вспомните, что в вашей семье происходило не так или чего хорошего не происходило. А если вы еще очень молоды и не успели обзавестись детьми, знайте, что все начинается с семьи. P . S . У него крепкий тыл - дружная счастливая семья, как та, в которой он вырос. Красавица жена - Софья Львовна Дарьялова, врач-онколог, доктор медицинских наук, профессор, лауреат Государственной премии, заслуженный врач России. Аркадий Александрович не без гордости говорит о ее заслугах и замечает: трудоголик, встает в полседьмого утра, приходит только вечером. Как гласит семейная легенда, жену ему нашел отец. Увидел Соню - она ему так понравилась, что раздобыл для сына номер телефона. Через неделю после знакомства они поженились. У них красавица дочь, талантливая и добрая, Наташа Дарьялова, любимая миллионами зрителей. Её телепередачи «у всех на устах». И две внучки, которые, как уверен дед, уже многое обещают. И мудрый младший брат. Мы стараемся жить, говорит Аркадий Вайнер и по понятиям, но и по закону. А понятия у нас нормальные, главное - проявлять уважение к правам и свободе другого. Беседовала Софья СТРАЦЕВА
|